Три дня войны. Как это было

> 18 февраля, запланированный на утро марш к Верховной Раде перерос в столкновения с милицией. По словам девушки из Винницы, которая утром приехала в Киев, первую гранату бросил “Беркут”. 

На следующий день, стоя у палатки под сгоревшим Домом профсоюзов, она показывала на фотоаппарате видео, как журналисты уводят от правоохранителей избитых людей. 

Первые жертвы, как со стороны протестующих, так и со стороны милиции, появились именно в результате противостояния в правительственном квартале. Причины смерти - разорвавшиеся гранаты, в результате избиения сотрудниками органов, случаи инфаркта, огнестрельные ранения.

По итогом противостояния 18-ого правительственный квартал был “зачищен” милицией, а протестующие оттеснены на Майдан, где продолжались битвы за баррикады, со сгоревшими БТРами и увеличивающимся списком пострадавших. Украинский дом и Октябрьский дворец перешли силовикам, а в СМИ увеличивалось количество сообщений о погибших с обеих сторон.

19 февраля

К началу среды Майдан воевал на два фронта. Первый, основной, проходил по главной площади Киева - дугой от Дома профсоюзов до консерватории. Второй - 200  метров от Михайловской площади, на пересечении улиц Владимирская и Большая Житомирская. Там из огнестрельного оружия убили нескольких протестующих.

Территория Михайловского собора снова стала надежным тылом. В самом соборе организовали госпиталь. В стоящей рядом трапезной - операционную. За первых полчаса ночи 19-ого в Михайловский три раза занесли людей на носилках. Двое их них были мертвы - их тела накрыты тканью. Девушка в медицинском халате со съехавшей маской, пропуская в воротах ребят с носилками, еле сдерживает слезы. Получается плохо.

Спрашиваю, сколько погибших. “Не знаю”, - отвечает парень, поправляя маску и защиту. - “Носим подряд трупы и раненных”. Спросить, откуда именно, с Майдана или Житомирской, не успеваю. “Извините, мне надо идти”, - говорит он и уходит. Кого он принесет следующим, раненного или мертвого, не знаем ни я, ни он.

На самой площади перед Собором организован КПП.  Протестующие досматривают проезжающие машины. Рядом запас брусчатки и “коктейлей Молотова”. Невольно вглядываешься в сторону Владимирской. В 200 метрах отсюда час назад стреляли. Трое убитых. Один из них, скончавшийся позже в больнице, журналист газеты “Вести”. Его сначала избили палками, а потом выстрелили. Не милиция, а так называемые “титушки”. Хотя понять, кто эти люди с оружием и не в форме, сложно.

Дежурящие на Михайловской делятся историями прошедшего дня, новостями, общаются и иногда шутят. Уставшие. Бросается в глаза отсутствие адреналина. Девушки разносят чай и еду.

На самом Майдане тоже всплеска адреналина не наблюдаетсяя. Людей не много. Полукругом по площади проходит горящая баррикада. Внутренние войска и “Беркут” не видно за густым черным дымом от шин, но они стоят близко, метров 20. Дом профсоюзов тоже горит. Пока не подъехали спасатели, вытаскивают людей из огня сами майдановцы. Когда подъезжают пожарные, спасательные работы ведутся уже совместно.

Винницкая палатка под Домом профсоюзов сложена. Мимо проносят деревянную палку с прибитыми дощечками, на которых приезжающие из Винницкой области писали названия своих городов. Все, что может гореть, отправляется в костер. Стена огня и люди со щитами вдоль него, - единственное, что сдерживает натиск милиции. Люди уставшие и в копоти. Периодически в милицию летят феерверки, реже коктейли, а в ответ гранаты. Врачи оттаскивают раненных. Правило “на место одного выбывшего встают 10 новых” здесь не работает. Практически все, кто могут оборонять Майдан, стоят здесь.

Ближе к утру слышны разговоры, что сейчас зачистить площадь для милиции труда не составит. Но бойцы продолжают держать оборону.  Несколько раз за ночь “Беркут” устраивал атаки. По плану или нервы не выдерживали, понять сложно. В одну из таких вылазок нескольких взяли в “плен”.

Уносят новых раненных, а люди продолжают стоять, не зная, кого следующим унесут медики, достоят ли они до утра, и что принесет им это утро.

Поток людей 19-ого не прекращался весь день. Несмотря на заявления о перекрытых трассах, им удалось добраться.

- Обходили посты ГАИ пешком. Водителя, наверно останавливали. Что он говорил гаишникам, не знаю, - рассказывает Павел, строитель из Винницы, сидя в палатке у КГГА. В это время его друг Александр, кандидат наук, помогает ему подогнать бронежилет и другую защиту.

20 февраля

Утром 20-ого Майдан, набравшийся сил, пошел в наступление.Одновременно по двум направлениям - в сторону улицы Институтской и по Хрещатику в сторону Европейской площади. В последнем направлении удалось “отогнать” милицию на ул. Грушевского и вернуть себе Украинский дом. Силовики, отступая, бросали гранаты и стреляли травматическими, но это уже никого не останавливало. Позиции, утраченные 18-ого, в этом направлении удалось вернуть.

При продвижении по Институтской в протестующих начали стрелять. Уже не из травматического. Больше всего погибших (десятки) было именно здесь. Стреляли из Калашникова и снайперской винтовки. Люди, несколько десятков, пытались продвинуться вверх по улице. Они шли, прикрываясь деревянными и металлическими щитами, которые не сильно помогают от пуль. Звук выстрела. Человек падает. Кого-то сразу оттаскивают, кто-то продолжает лежать. На одном из опубликованных видео видно, как мужчина приносит носилки, чтобы унести человека, и через несколько секунд сам падает от выстрела. Подбегают двое медиков и оказывают помощь здесь же, под пулями.

В гостинице “Украина” ближайший госпиталь. Сюда относят раненных и убитых. Работают врачи. С матами и криками. Кто-то вытирает пол от крови. Сейчас принесут еще людей. Кого-то из убитых опознают на месте. На простыню, накрывающую тело, кладут листок бумаги, на котором маркером написано имя и фамилия. Кого-то опознают только в морге. Максима Шимко из Винницы опознавали по фотографии в интернете.

Еще с 18-ого числа были жертвы с огнестрельными ранениями с обоих сторон. Но 20-ого - это был настоящий городской бой, причем с неравными силами. У правоохранителей - снайперские винтовки и автоматы Калашникова, а у протестующих какая-то безумная способность идти туда, где убивают. И не важно - чтобы оказать помощь, вынести человека или продвинуться вперед по улице.

Майдан не армия. И далеко не все, кто там был, готовы умирать или убивать. Даже кинуть “коктейль Молотова” в человека в форме - эта черта, которую не каждый готов перейти. В тот день на Майдане было немало людей, решивших не переходит эту грань, но идущих под пули, забирать раненных и мертвых.

Пока продолжалась стрельба, ни под пулями, ни в гостинице “Украина”, где каждая секунда на счету и может стоить жизни, не было речей про героев, напрасные или наоборот жертвы и т.д. Там были крики: “Уносите его!”, “Обезболивающие! Быстро!”, короткие фразы, что нужно сделать, ну, и еще мат.

А потом стрельба прекратилась.

Осознание

Теперь мы знаем, чем все закончилось, но те, кто умирал в течение этих трех дней, те, кто держал оборону в ночь с 18 на 19-ое, те, кто шел вверх по Институтской, либо выносил людей под огнем 20-ого, этого еще не знали. Они просто делали то, что считали нужным и да, им было страшно. 

В эти три дня очень многие близко столкнулись со смертью, не только те, кто был под пулями, но и те, кто переносил погибших, писал маркером их имена на бумажках и раскладывал по накрытым телам, ездил по моргам, оказался случайно в отеле “Украина” с медиками, приподнимал одеяла, которыми прикрыта тела, чтобы дать журналистам сфотографировать, и многие другие. И пока человек занят делом, ему не до эмоций. Они приходят потом, когда возвращаешься к мирной жизни, домой, к близким. И важно, чтобы они были, а смерть не становилось нормой.

В январе на Грушевского погибло трое, многие знали их имена и истории. Когда погибших около сотни, то люди редко замечают разницу в сводках, 79 и 82 кажется почти одно и тоже. Но за каждой цифрой стоит своя история смерти и жизни.